Мне надо успеть .Гл 5.Наталья Алымова.

Глава 5.
Майдан
«В жизни каждого человека наступает пора, 
когда надо дерзнуть быть несправедливым, 
уметь покончить со всяким восхищением 
и преклонением по чужой подсказке 
и все отмести: и ложь и правду – 
все, что ты сам не признал правдой.
И воспитание ребенка, и все то, что он видит 
и слышит вокруг, отравляет его душу фальшью 
и глупостью – вперемежку с важнейшими истинами жизни, – 
и сбросить с себя все это – насущная потребность для юноши, 
который хочет превратиться в здорового духом человека». 
(Ромен Роллан)
А пока Ира с Богданом, как могли, напоминали односельчанам, что ветер перемен, дующий с Украины, рано или поздно, достигнет и их пределов. Точнее, уже достиг, но почувствовали его пока только они. Для этого нужно всего-то выйти за ворота собственного двора и ощутить единство всего со всем – такое себе всеединство. Вот и они с Богданом решили подобрать себе униформу – желтые футболки с голубыми джинсами – стать желто-блакитными, как флаг братской державы, почему-то вдруг ставшей вражеской. Ничего особенного, мало ли кто во что одет. Местный народ эти два желто-голубых раздражителя воспринимал, как предательство.
- Ну что, сынок, идем троллить местных ватников?
- Да, мама, идем
Как-то на классном часе Богдан спел знаменитую не зарифмованную частушку:
- Пу-тинх… ло
Что с малыша взять? Это родители виноваты! Точнее, мать, которая сутками зависала в соцсетях, вместе с друзьями помогая киевскому Майдану . Может, все-таки им удастся приблизить время, когда общество будет справедливым, а отношения прозрачными. От старшего сына она узнала, что с гражданского судна его перевели на малый противолодочник. В феврале, накануне открытия олимпиады, команда несла охрану в рейде. Еще узнала, что захват Крыма был плановый, что корабль, на который его перевели, передавал оружие для Крыма через Керченский пролив. Еще было травматическое оружие для Киевского Майдана и триста боевиков чеченского спецназа.
- Сын, откажись исполнять эти приказы, их дают военные преступники, - кричала она в трубку:
- Не становись одним из них…
- Ма, я присягу давал…
- Ты можешь мне прочесть текст своей присяги…
- Да, - сказал Славик и через время позвонил и прочел.
- Ну? Скажи мне, где здесь говорится о захвате территории? Здесь говорится о защите своей Родины. А на чьей территории сейчас ты? Вспомни тех мальчиков из Севастополя, которые пели гимн Украины, когда меняли флаг на Российский.
Сын на связь выходил все реже, говорили они коротко и по существу. В апреле он демобилизовался. Приехав домой, сказал, что вся команда сошла на берег, даже контрактники. Корабль остался на приколе.
- Я знала, что эти мальчики не прольют чужой крови, - спешила она порадовать друзей, радуясь, что ее усилия не были напрасны. 
Сын снял военную форму со словами:
- Надеюсь, ее никто никогда больше не увидит. Это форма преступника.
- Сынок, - говорила мать,- это система. Она ломает людей, сломать ее невозможно, пока невозможно.
Кому, как не ей понимать это – она прошла против условностей и предрассудков, связанных с домостроем, ее личная свобода давалась ей нелегко. В который раз она пыталась убедить семью в том, что у нее никого нет, кроме них:
- Что такого я совершила? В чем мое преступление? Что мешает нам быть добрыми друзьями?
А потом узнавала, что ее собственные дети славят ее на все село: «Сошла с ума», «Вступила в секту», «Украла деньги», «Бросила маленького ребенка». Спекуляция Богданом была самой действенной. Ирина на какое-то время исчезала, живя у друзей и знакомых. «Может, одумаются». Результат был, но не долговременный. Снова скандал, снова уход. 
Были и приятные события. Как-то раз заехал двоюродный брат и предложил проехаться в гости к ее родному отцу, Петру Андреевичу Мироненко, полковнику запаса МВД Российской Федерации. Предупредив семью о поездке, она взяла Богдана с собой повидаться с дедом. Ира видела в этом определенный смысл: «Еду за родительским благословением». 
Петр Андреевич колол дрова на подворье, когда к его калитке подъехала машина, из которой вышел мужчина, две женщины и шестилетний ребенок.
- Привет, дядя, - одна из женщин подошла к нему и обняла. - Сашу ты знаешь, а это Ира.
«Смотрины, что ли, устроить решили?» - подумал Петр Андреевич и, на всякий случай, галантно откланялся, мол такой-то, такой-то.
- Ирина Петровна, - улыбаясь, ответила дочь. - А это Богдан… твой внук.
Через деда будто пропустили электрический разряд. Он долго приходил в себя:
- Ира! Дочка! Внучек!
- Как видишь, твоя копия, - не без гордости добавила дочь.
- Почему же раньше не приезжала? Обижалась, наверно?
- Да нет, муж был против.
- А сейчас, стало быть, не против?
- Не знаю, просто я научилась сама принимать решения.
- Вот и ладно, вот и хорошо…
После очередного скандала она решила какое-о время побыть у отца, который ждал ее и попытался создать максимально комфортные условия:
- Считай, что у тебя, как у солдата, краткосрочный отпуск.
Для человека его возраста и статуса это означало: кофе в постель и возможность заниматься любимым делом. С подачи отца Ирина выправила себе загранпаспорт и начала искать возможные пути отъезда в Украину. Связавшись с волонтерами Днепра, она предлагала себя в помощь рождающейся в муках новой стране, которая наполняла ее сердце до краев:
- Я готова ухаживать за ранеными, чтобы хоть как-то смыть позор. Мне стыдно за наше правительство…
- Подожди, родная… Ты ведь любишь свою старшую дочку? Хочешь, чтобы она тоже возродилась? Нам нужно разобрать ее и собрать заново так, чтобы твоя внучка осталась цела. Да-ааа! Вот задачка! Главное – не падай духом. Я поделюсь собой, помогу вам с Бадди. Ну что, поехали…
Это был Макрос, он прибыл, чтобы помочь Богдану провести Ирину сквозь последние огненные врата, а затем перевести и его самого. 
Любаша тем временем собиралась в дорогу. Она училась в Академии Государственного Управления при Президенте РФ в Ростове. Она ждала ребенка. Ничего не предвещало неприятностей…
- Я бы сказал – ничто не предвещало перехода сквозь огненные врата, которые могут открыться неожиданно для путешествующего, - Макрос наставлял Любашу:
- Приготовься. Это не страшно. Немного неожиданно, возможно, неприятно. Душа, как правило, переходит всегда. Перед ней, обычно, открывается новая перспектива, а вот тело, как получится. Иногда мы говорим: «перешел с сохранением физического тела», а иногда: «без сохранения физического тела» или «душа перешла». Девочка, к преодолению боли тебе не привыкать. Держись…
Всего лишь телефонный звонок… Но как много он может изменить в нашей жизни…
- Люба попала в аварию, - по интонации зятя можно было догадаться, насколько все серьезно. 
Через час Ирина была в больнице, находившейся в восьми километрах от дома. Вскоре из операционной вывезли ее дочь. То, что она увидела, не поддавалось описанию. На каталке лежало тело, прикрытое простыней. Голову было видно хорошо, об остальном можно было только догадаться. Череп был зашит в двух местах, нижней губы нет, челюсти сшиты поверху грубой нитью, все лицо в шрамах от осколков, один глаз поврежден. Бедро сломано, ноги раздавлены, ступни смотрят в разные стороны. Надо было собраться, чтобы, увидев такое, остаться при здравом рассудке. Реальность дала о себе знать очень быстро. Слух Ирины уловил разговор двух врачей о каких-то документах – бумагах, подписанных Любой. Она сразу подумала о худшем: «На органы». В фойе материализовались двое мужчин-крепышей с носилками. Один был в темных очках. Промелькнули фразы «вертолет» и «краевая больница».
- Какие бумаги она подписала, - почти закричала Ирина, обращаясь к врачу:
- Ее увозят на органы?
- Бог с Вами… Она же в сознании, - а потом добавила:
- Мой Вам совет – езжайте следом.
И вот уже машина на большой скорости мчит в сторону Краснодара. За рулем Славик – старший сын. В салоне Ирина и Богдан, который рассказывает обо всем, что происходит с его сестрой:
- Она сейчас в зале, туда заходит китаец.
- Как ты это видишь? – поинтересовались мать и брат.
- Просто есть труба, по которой летят сообщения…
- Просто, Бадди, твой друг Макрос стал проводником между твоим сознанием и сознанием твоей сестры – она еще в переходе… а это значит, что ее ум пока восприимчив, не перекрыт. Ирония в том, что по мере выздоровления тела, он будет перекрываться. Да ты и сам знаешь, - Макрос никогда не уставал – он был служебным духом.
Тем временем Ирина нашла в поисковике сайт больницы, где узнала о том, что туда приехала делегация врачей из Китая по обмену опытом. Их интересовал редкий случай «сочетанных травм с отягчающими обстоятельствами». Отягчающим обстоятельством в случае с Любашей была ее беременность. Она все еще ждала ребенка, живот и руки ее не пострадали. Ирина догадалась о каком документе шла речь – о согласии стать «подопытным кроликом» и наглядным пособием одновременно.
- У меня тут ребенок, - с порога заявила Ирина о цели своего прибытия.
- Фамилия, имя, отчество, год рождения…
- Умелая Любовь Вячеславовна 1992 года рождения
- Ребенок?
- Да. Для меня она ребенок.
Операция шла восемь часов.
- Что ты видишь? – по очереди теребили Богдана мать и брат.
- Ничего. Труба закрыта. Не знаю.
Через неделю пациентку перевели в их районную больницу.
- Я бы вам не советовал сюда, - убеждал их заведующий отделением:
- У нас здесь полно гнойных инфекций. Ухаживайте за ней дома.
Дома так дома. Когда пришло время снимать швы, Ирина легко справлялась с этим. Беременность развивалась нормально и больную нужно было ставить на учет. Нужно было пройти нескольких специалистов, включая стоматолога. У дочери передний зуб висел на волоске и требовал удаления. Все проблемы Ирина решала «конструктивно». Примерно так:
- Доктор, необходимо удалить зуб.
- Не могу. У меня нет лицензии.
- Нет, сможете. Славик, вноси Любу.
После появления в кабинете крепкого парня с девушкой-инвалидом на руках, лицо доктора менялось:
- Но я не могу этого сделать!
- Доктор, делайте молча и напишите, что зуб выпал сам. Мы никому не скажем.
- Лучше бы я умерла в тот день, чтобы ничего этого не видеть, - кричала Люба со своего инвалидного кресла. Ее душа, как могла, обрывала невидимую нить, соединяющую ее с матерью. 
- На самом деле она желает тебе счастья, промелькнула в сознании легким ветерком мысль и испарилась. Это была работа Макроса:
- Она говорит тебе, что не желает быть тебе помехой и делает для этого все возможное. Придет время и все будет хорошо. Ты еще понянчишь своих внуков.